Традиции
иллюстрирования медицинских текстов в Тибете и данный свод иллюстраций
Иллюстрации
улан-удэнского свода можно классифицировать по происхождению на две
группы:
1)
изобразительный материал, заимствованный из уже существовавших источников
типа «чиця»1 и «чунпе»2;
2)
изобразительный материал, созданный специально для иллюстрирования трактата
«Вайдурья-онбо» («Голубой берилл»).
Описания
«чиця» в использованных нами тибетских источниках позволяют идентифицировать
их как анатомические таблицы, на которых показаны строение скелета,
расположение внутренних органов, схемы кровеносной системы, схемы проекционно-топографических
линий на поверхности тела, служащих ориентиром для поиска точек кровопускания,
прижигания, иглоукалывания, пункций и линий разрезов и схемы самих точек.
«Чиця» также содержали рисунки инструментов и схему древа медицины,
которая по аналогии со структурой дерева позволяла выразить взаимосвязь
между общим и частным в теории и практике тибетской медицины. Термин
«чунпе» первоначально обозначал, видимо, комплекты рисунков растений,
судя по семантике самого термина и по названиям старинных «чунпе», как,
например, «Десять тысяч трав». Упоминается и «чунпе» минеральных средств.
«Чунпе» могли быть самой разной формы и вида, отдельные авторы относят
к ним даже изображения растений на стенах монастыря Лавран3,
основным дифференцирующим признаком между «чиця» и «чунпе» являлось,
таким образом, содержание иллюстраций. В «чиця» был сконцентрирован
материал, имеющий отношение к немедикаментозным методам лечения - хирургии
и рефлексотерапии, заимствованным из Индии4 и Китая. Изображения
схематичны, использование их предполагает определенную медицинскую подготовку
с элементами специализации. Материалы «чунпе» однородны по характеру
применения - это рисунки лекарственных средств привозного и местного
происхождения, сделанные большей частью с натуры. Научиться по ним искусству
узнавания лекарственных растений мог каждый.
Поскольку
трактат «Вайдурья-онбо» является настоящей энциклопедией тибетской медицины,
в своде иллюстраций к нему представлен весь известный к тому времени
изобразительный материал медицинского содержания, собранный из разных
источников. В колофоне трактата «Вайдурья-онбо» комплект иллюстраций
к нему назван как “особый «чиця», помогающий понять смысл всего того,
что необходимо знать”5. Такое определение, видимо, было обусловлено
форматом его листов, характерным для наглядных пособий. «Чунпе», как
мы уже говорили, не имели единой формы. Однако, несмотря на традиционность
содержания, заимствованного из «чиця» и «чунпе», иллюстрации к «Вайдурья-онбо»,
очевидно, настолько отличаются от всех известных источников, что некоторые
тибетские авторы склонны были относить их к «танкам»6 - так
называются картины-свитки на полотне, имеющие религиозное содержание.
Свод иллюстраций к трактату «Вайдурья-онбо» подвел итог длительному
развитию «чиця» и «чунпе» как особых видов медицинской иллюстрации в
Тибете. Ввиду отсутствия в Тибете систематической практики полостной
хирургии, объем анатомических сведений и уровень их подачи, достигнутый
в этом своде иллюстраций, оказался исчерпывающим для своего времени.
Во всяком случае в источниках, появившихся после иллюстраций к «Вайдурья-онбо»,
не встречается каких-либо следов по вопросам анатомии или попыток дополнить
и уточнить этот раздел медицины. При такой ситуации термин «чиця» утрачивает
свое первоначальное значение, а весь комплекс его содержания и функций
целиком переносится на свод цветных иллюстраций большого формата, которые
служили наглядным пособием по всем разделам медицинской науки и практики
в Тибете.
Лекарствоведение
всегда было наиболее сильным разделом тибетской медицины, использующей
средства растительного, животного и минерального происхождения. Начавшаяся
уже на заре тибетской медицины интенсивная работа по поиску заменителей
для недоступных в Тибете средств, рекомендуемых индийской и китайской
рецептурой, продолжалась и после появления свода иллюстраций к трактату
«Вайдурья-онбо». Традиция «чунпе», в отличие от «чиця», получила новый
импульс для развития. В «чунпе» стали включать не только изображения
известных лекарственных средств, но и анатомические таблицы, «древо
медицины». Широкое распространение получают «чунпе», изданные ксилографическим
способом на длинных узких листах бумаги книжного формата. Среди них
можно выделить «чунпе» в форме альбомов, где к рисункам даны только
названия изображенного предмета7, и «чунпе», где рисунок
служит иллюстрацией к словесному описанию8. Намечается, таким
образом, иная, чем прежде, дифференциация «чиця» и «чунпе»: к первым
начинают относить исполненные художниками цветные таблицы большого формата,
ко вторым - книжные иллюстрации.
Поскольку
«чиця» и «чунпе», использованные при составлении оригинала свода иллюстраций
к трактату «Вайдурья-онбо», нам недоступны, мы ограничимся сведениями
о них, почерпнутыми из тибетских источников. Образцом анатомических
таблиц - «чиця» - послужил комплект Лхундина Первого - Дудцзи-Чжурмэда9,
который содержал рисунок «древа медицины» и схему расположения органов
в виде их проекций на поверхности тела. К нему были прибавлены схемы
расположения сосудов, точек прижигания, кровопускания, иглоукалывания
и пункций, сделанные Лхундином Вторым - Намчжал-Дорчжэ, и схемы тантристских
мистических формирующих, управляющих и жизнетворных сосудов. Последние
были внесены Намлин-панчэн Гончог-Чой-дагом из непальской «Книги Сеу»
под давлением Сангье Гьяцо10. В результате наложения их на
схему реальных сосудов появилась так называемая «собственная традиция
четвертой главы» (имеется в виду глава 4 второй книги трактата «Голубой
берилл», где изложена анатомия тибетской медицины)11. В первоначальном
комплекте иллюстраций к трактату «Вайдурья-онбо», состоявшем из 79 листов,
были две анатомические таблицы лхундиновской традиции, которые не входят
в улан-удэнский комплект. Видимо, они были исключены как не соответствующие
«собственной» традиции.
Из
источников типа «чунпе», использованных при составлении первоначального
свода иллюстраций, упоминается обширный трактат из 120 глав «Чунпе собственной
традиции медицины», переведенный с санскрита на тибетский язык индийским
ученым Шантигарбхой и мудрецом Мидун-намши. Следующий источник - это
«Десять тысяч трав», составителями которого названы Долма, Чжамьян и
Ютог. Этот источник, видимо, содержал иллюстрации к вышеназванному переводному
трактату «Чунпе собственной традиции медицины». Судя по именам авторов,
«Десять тысяч трав» является тибетским сочинением. В свод иллюстраций
к трактату «Вайдурья-онбо» были включены растения из разных районов
Тибета, употреблявшиеся в лечебной практике как заменители импортного
сырья или как самостоятельные растения, свойства которых были известны
в народной медицине. Они были нарисованы с натуры с указанием мест произрастания.
При
определении объема материалов традиционных «чиця» и «чунпе» в составе
свода важное значение имеют сведения Еше Денчуп Тэнбэ Гьяцэна, который
для своего «чунпе» использовал в качестве основного источника «сорок
рисованных танка деси [Сангье Гьяцо]»12. И действительно,
количество листов в улан-удэнском комплекте, материал которых явно заимствован
из «чиця» и «чунпе», приближается к сорока.
Таким
образом, только меньшую половину листов публикуемого комплекта можно
считать иллюстрациями собственно к тексту «Вайдурья-онбо» и к небольшим
фрагментам из трактатов «Свет луны»13 и «Лунный царь»14,
которые привлекаются в качестве дополнения при толковании положений
трактата «Четверокнижие» («Чжу-ши»). При этом в своде иллюстраций обнаруживаются
целые пласты, заимствованные из иконописной традиции. Это изображения
Верховного целителя, композиций, обозначающих начало и конец иллюстраций
к каждой книге и мандала15 на листе 1, серии рисунков, показывающих
различных демонов на листах 37, 38, 45, 46, 56, 57, 65 и других, фигуры
божеств и исторических персонажей в карту шах по верхнему краю первых
пятнадцати листов.
Иллюстрации
к «Вайдурья-онбо», при всем их декоративном великолепии, подчинены цели
максимально точно и узнаваемо передать внешний вид упоминаемых в тексте
реалий, технику выполнения процедур, приметы времени, среды, обстановки,
то есть выполняют функции, свойственные иллюстрациям к специальной литературе.
Свод характеризуется необычно плотным «переводом» текста трактата на
язык изображений. Реалистично выполненные рисунки с натуры, схемы и
таблицы, иконописные мотивы и символы располагаются в последовательности,
в которой они идут в тексте. Связь с текстом иллюстрируемого трактата
обеспечивается заголовками над верхней рамкой листов, где указаны иллюстрируемые
главы, и развернутой аннотацией, данной в рамке по нижнему краю листов.
Перед иллюстрациями к отдельной главе название ее повторяется, иногда
встречаются отдельно вынесенные названия крупных тематических разделов
перед серией рисунков.
Подписи
под отдельными рисунками бывают двух типов:
1.
Развернутый фрагмент из трактата «Вайдурья-онбо», отдельный абзац или
предложение, сохраняющие синтаксис текста, но разбитые на ряд периодов
согласно количеству иллюстрирующих рисунков. Например, в качестве подписей
на листе б приведен полностью текст главы 3 второй книги. Так: «Кости
таза как фундамент / Позвоночник как столбик золотых монет/Сосуд жизни
как колонна, перед которой приносят жертвы / Грудная кость как прямоугольная
балка / Двадцать четыре ребра как стропила ровные / Хрящи на концах
ребер как упоры стропил / Сосуды, сухожилия как потолочное перекрытие
/ Мясо и кожа как штукатурка и покраска...»
2.
Подписи под рисунками называют предмет или действие, упоминаемые в трактате
«Вайдурья-онбо», при этом использованы формулировки, которые имеются
в тексте. Повод высказывания подчас не упоминается. Например, на листе
20 идет серия рисунков со следующими подписями: садиться в ненадежную
лодку; ездить на непослушном коне; ходить по опасным местам, где могут
убить; лезть в большую воду, огонь; ходить над обрывом; лезть на дерево;
ночью ходить по срочному делу и так далее. А иллюстрируемый ими текст
главы 13 второй книги звучит так: Не садись в ненадежную лодку, на непослушного
коня. Избегай тех мест, где могут убить, берегись большой воды и огня.
Не лезь на обрыв. Ни зимой, ни летом не залезай на деревья. Садясь на
землю, посмотри [под собой], отправляясь в путь, дорогу изучи. Ночью
по срочному делу выходя, бери посох и спутника.
Таким
образом, в качестве подписей используются прямые и скрытые цитаты из
трактата «Вайдурья-онбо», которые даются разбитыми на отдельные слова
и фрагменты, внешне не имеющие друг с другом смысловой или синтаксической
связи.
Иллюстрируются
не все тезисы и высказывания, а преимущественно те, которые содержат
названия предметов или действий, образы или сюжеты, которые художник
мог изобразить. Стремясь дать иллюстрации ко всем главам, художник нередко
прибегает к повторам не только отдельных рисунков, но и целых серий;
показательны в этом смысле рисунки демонов, о которых уже говорилось
выше.
Поскольку
подписи к иллюстрациям не представляют собой связного текста, использованная
в них терминология - это терминология иллюстрируемого трактата, то есть
терминология тибетской медицины16, для которой в целом присущи:
1.
Синонимия, обусловленная мозаичной структурой разделов классических
трактатов, посвященных практике врачевания. Они в подавляющем большинстве
случаев представляют собой компиляции, составленные из индийских, китайских
и других источников, с опорой на устную традицию без унификации терминов.
В результате многие понятия выражаются через ряд синонимов, связанных
с разными представлениями о природе и сущности заболеваний. Например,
в традиции аюрведической медицины болезнь толкуется как нарушение равновесия
между физиологическими началами «пневма», «желчь», «флегма». Отсюда
лечение - это «подавление», «успокоение» дисбалансированного начала,
с тем чтобы привести систему в целом в состояние равновесия. Китайская
традиция оперирует понятиями, восходящими к учению об «инь -ян» и пяти
стихиях, гармония которых является залогом здоровья. Динамика изменения
их состояния в тибетской медицине выражается терминами «накопление»
и «убывание». Значительное место занимают термины, связанные с архаичными
представлениями о болезни как об инородном теле или злом духе, внедрившемся
в организм, которых надо, соответственно, «вытащить», «вывести»” «выгнать'
2.
Полисемия, особенно в обозначениях конкретных явлений и производных
от них собирательных понятий. Например, слово «желчь» может подразумевать
и секрет печени, и одно из метафизических начал.
3.
Наличие терминов, связанных с философией буддизма, выступающей в качестве
общей идеологической платформы для разнородных элементов, включенных
в структуру тибетской медицины. Этот пласт терминов, чуждых предмету
медицины в современном понимании, представляет особую трудность для
специалистов-медиков различного профиля, заинтересованных прежде всего
в извлечении из тибетских текстов рекомендаций, имеющих практическую
ценность.
4.
Наличие безэквивалентной лексики, обозначающей реалии, отсутствующие
в современной жизни; особенно много подобной лексики в названиях болезней,
что показывает принципиальную невозможность отождествления тибетских
нозонимов с принятой в современной медицине классификацией заболеваний.
5.
Неустойчивый характер употребления существующих терминов, значение которых
в разных трактатах варьируется в зависимости от установок авторов.
Отсутствие
унификации в терминологии тибетской медицины затрудняет восприятие текста
улан-удэнского комплекта в отрыве от текста «Чжуд-ши» и «Вайдурья-онбо».
С другой стороны, свод иллюстраций дает не только подробное и последовательное
истолкование текста, но и выявляет в нем значения, которые не всегда
улавливаются при чтении.
Создателем
или вдохновителем создания первоначального свода иллюстраций к трактату
«Вайдурья-онбо» считается сам автор трактата Сангье Гьяцо. В подписи
под его портретом на листе 11 «Атласа» (второй справа в верхнем картуше)
сказано: «Над способом этим подразмыслив старательно, я, хотя и ничтожный,
но веры исполненный, суть трактата на путь рисунков безошибочно поставил,
Апти зовусь17. О своей работе над составлением свода иллюстраций
деси Сангье Гьяцо в колофоне «Вайдурья-онбо» пишет: «Чиця и прочие были
начаты, когда мне было 35 лет, в двадцать шестой день месяца сего года
огня - зайца (1687) и завершены, когда мне было 36 лет, в седьмой день
четвертого месяца по монгольскому календарю в год земли - дракона (1688)»18.
Однако
изучение ряда медицинских источников Тибета показывает, что свод иллюстраций
к трактату «Вайдурья-онбо» не сразу обрел тот вид, в котором он дошел
до нашего времени. Можно выделить три этапа его формирования, на каждом
из которых инициатива принадлежала разным лицам.
Первый
этап работы заключался в сборе и систематизации иллюстрированного материала,
содержащегося в традиционных «чиця» и «чунпе». Общий объем этого материала,
как мы упоминали выше, составлял около 40 листов. Видимо, комплектация
этого раздела осуществлялась коллегиально, так как речь шла об унификации
традиционного материала, с которым каждый сталкивался в своей практике.
На
втором этапе работы происходило создание новых иллюстраций к тексту
трактата «Вайдурья-онбо». И только здесь впервые появляется первоначальный
вариант свода иллюстраций, состоящего из 60 листов, содержание которого
описывается в «Вайдурья-онбо» с указанием краткого названия иллюстрируемых
глав. Вот что написано в трактате (в скобках вставлены номера глав):
«Тантра основ» от введения до древа [медицины] (1-6); «Тантра объяснений»
- зачатье (2), уподобления (3), строение тела (4), приметы разрушения
(7), лекарства (19,20,21), образ жизни (13,14,15); «Тантра наставлений»
- первопричины и причины болезней (1-92); «Заключительная книга» - обследование
пульса (1), обследование мочи (2), кровопускание (20), прижигание (21),
иглоукалывание (25)»19.
Согласно
этому своеобразному резюме, первоначальный вариант свода содержал иллюстрации
далеко не ко всем главам рассматриваемого текста. Однако на данном этапе
работы деси Сангье Гьяцо, по-видимому, считал достигнутый объем и уровень
вполне достаточным, так как он приказывает все эскизы и наброски перерисовать
на полотна одинакового размера20.
Формирование
свода иллюстраций, состоящего из 79 листов, связано с именем Шенну Цякпа
Чопэль21, в то время еще очень молодого монаха, которого
деси Сангье Гьяцо приблизил к себе за феноменальную память и трудолюбие.
О нем сказано, что всего за пять месяцев он выучил наизусть трактат
«Чжуд-ши»22. Длинный список изученной им тибетской комментаторской
литературы, переводных трактатов с других языков показывает, что он,
несмотря на свою молодость, был крупнейшим специалистом по медицинской
литературе своего времени. Под его портретом на листе 11 улан-удэнского
свода (крайний справа в верхнем картуше) говорится: «В момент нераздельность
трактата с комментарием осознав, не ленясь содержание их отобразил первый
сосуд пути этого Кумара Дхарма». «Путь», о котором здесь говорится,-
это «путь рисунков» (то есть традиция иллюстрирования), начатый деси
Сангье Гьяцо.
Столь
высокую оценку Шенну Цякпа Цепхе заслужил у знаменитого Сангье Гьяцо,
видимо, не только за участие в работе над окончательным формированием
свода иллюстраций, но и за помощь ему при комментировании «Чжуд-ши».
Опираясь на свою обширную память и начитанность. Щенну Цякпа Цепхе сделал
отбор из известной в то время литературы наиболее авторитетных и компетентных
источников, которые были использованы в «Вайдурья-онбо». Кроме того,
значительный объем анонимной информации, находившейся в обороте устной
традиции, благодаря ему, был идентифицирован в тексте «Голубого берилла»
с указанием на первоисточники.
Работу
над сводом иллюстраций Шенну Цякпа Чопэль продолжал и после того, как
сам деси Сангье Гьяцо несколько отстранился от нее, завершив написание
трактата «Вайдурья-онбо». В нем автор отмечает, что после того как работа
над текстом была завершена, осталась груда неразобранных листов иллюстраций
высотой «с сиденье», заняться которыми он не мог из-за отсутствия времени.
Видимо, здесь находились все черновые эскизы, наброски и различные варианты,
накопившиеся в процессе работы. Шенну Цякпа Чопэль скомпоновал из этого
материала свод из 79 листов, придерживаясь текста трактата «Вайдурья-онбо».
Эту работу он завершил в 1688 году23, и в результате большой
кропотливый труд группы тибетских медиков и художников под руководством
ученого-энциклопедиста деси Сангье Гьяцо по составлению свода иллюстраций
к его знаменитому медицинскому трактату «Вайдурья-онбо» был завершен.
Что
касается художника или художников, создавших иллюстрации, источники
содержат очень скудную информацию. В колофоне трактата «Вайдурья-онбо»
упоминается некий Норбу-Чжамцо из Лхобрага, который «рисовал тушью контуры»,
и житель Лхасы Гэньен, который, вероятно, был живописцем, поскольку
о нем сказано «наносил краску»24. Эти два художника создали
иллюстрации для первого варианта свода, состоявшего из 60 листов. Норбу-Чжамцо,
вероятно, был профессиональным гравером, ему принадлежат прекрасные
иллюстрации к ранее изданному астрологическому труду деси Сангья Гьяцо
под названием «Вайдурья-карпо»25. Возможно, что в той груде
таблиц высотой с «сиденье» были иллюстрации. выполненные и другими художниками.
Примечание :
1 Тибетский термин bri-cha, 'bris-cha, иногда dri-cha, буквально
означает «иллюстрация, рисунок».
2 Тибетский термин «khrungs-pe» буквально означает «книга
происхождения». См.: Дашиев Д.Б., Асеева Т.А. Дун-пе - тибетские ботанические
атласы. Киев, 1988,с.18. |
3 ЕщеДенчуп Тэнбэ Гьянцэн. Прекрасное украшение очей - чунпе
лекарств, описанных в «Чистом хрустальном ожерелье». Ye-shes don-gryb
bstan-ba’i rgyal-mtsbam. Dri-med shel phreng nas bshad-pa’i sman-gyi
‘khrungs-dpe mdze mtshar mig rgyan ces bya-ba bzhugs-so. Ксилограф на
тибетском языке, место и время издания неизвестны, л. 336.
4 О высоком для своего времени развитии хирургии см.: Вэшэм.
АЛ. Чудо, которым была Индия. М., 1977,с. 616.
5 ГБ, агинское издание, кн. IV, л. 224а
6 Еше Денчуп Тэнбэ Гъянцэн. Указ. соч., л. 336.
7 Примером является «чунпе» Еще Денчуп Тэнбэ Гьяцэна.
8 Примером является трактат «Цзеце миктьян» Цампэ Дорчжэ.
Jam-dbal rdo-rje. Gso-byed bdud-rtsi ‘khrut med ngos ‘dzin pa so-rig
me-long-du mani-par shad-pa mdzes mtshar inig rgyan zhes bya-ba bzhugs-so.
Ксилограф на тиб. яз. Монгольское издание конца XVIII-начала XIX в.
9 Lhun Idings gon ma bdud rtsi ‘gyur med.
10 ГБ, кн. IV, л. 224.
11 ГБ, кн. IV, л.245 а-б.
12 Еше Денчуп Tэнбэ Гъянцэн. Указ. соч., л. 336.
13 Автором является Вагбхата (VII в.), полное название трактата
в переводе с тибетского “Лунный свет смысла слов комментария к “Аштанга-хридая-самхита”.
Yan lag brgyad pa’i snying po main par’grel ba’i tshig gi don gyi zla
zer.
14 Автор не установлен. Полное название трактата в переводе
с тибетского «Способ врачевания -лунный царь» (Sman dpyad zla ba'i rgyal-po).
Чаще этот трактат встречается в источниках под кратким названием «Лунный
царь» или под санскритским названием «Сомараджа». Считается переводом
с китайского.
15 Мандала - санскритское слово, буквально означающее «круг»,
«сфера». В буддийской иконографии схематическое изображение сакральной
территории, принадлежащей божеству.
16 Подробнее об этом см.: Дашшв Д.Б. Особенности тибетской
фармакологической терминологии,- В кн.: Традиционная культура народов
Центральной Азии. Новосибирск, 1986, с. 68-73.
17 Перевод Ю.М.Парфионовича. Будда Аптиимя Сангье Гьяцо на
санскрите.
18 ГБ, кн. IV, л. 246б-247а.
19 ГБ, кн. IV, л. 2446.
20 ГБ, кн. IV, л. 2476.
21 Gzhon nu chag pa chos ‘phel. Известны другие варианты
его имени, например, Шенну Цякпа Ценам-пхе (Gzhon-nu chag-pa chos-mam-‘phel)
и Нан Цякпа Цепхе (Nang-chags-pa chos-‘phet).
22 ГБ, кн. IV, л. 2406.
23 ГБ, кн. IV, л. 248а.
24 Snag-gnon Iho-brag nor-bu rgya-mtsho dang mtshon-byug
lha-sa-ba dge-gnyen. ГБ, кн. IV, л. 2476.
25 Сангъе Гъягу). Белый берилл. Sde-rid sangs-rgyas rgya-mtsho.
Phug lugs-kyi legs-bshad mkhas-pa’i mgul rgyan baidurya dkar-po’i do
shal dpyod Idan snying nor. Ксилограф тибетского издания, 633 л.
